Побудь еще со мной- Не в этом дело…
- Мода, как известно, циклична. На определенном модном витке нас настиг повышенный интерес к еще не столь отдаленному от нас времени «лихих 90-х» и одновременно мощный всплеск интереса к Борису Рыжему, его литературному творчеству, неоднозначной, весьма противоречивой личности и к его трагическому решению уйти из жизни в 26 лет. Поэт принял это решение 7 мая 2001 года. Говорят, он экспериментировал с петлями и выбрал в результате пояс от кимоно, повесившись на ручке балконной двери и оставив коротенькую записку «Я всех любил. Без дураков».
Спектакль Эдгара Закаряна по пьесе Владимира Антипова так и называется «Рыжий. Я всех любил. Без дураков». Его премьера состоялась 7 февраля в Театре на Таганке. Прекрасный актер, Александр Зарядин, становится на два часа, возможно, Рыжим (молодым повесой, лириком), а, возможно, героем его стихов. А может быть кем-то третьим…
Интересный кульбит делает творческая биография актера. В театре он Рыжий — яркое воплощение эпохи 90-х, а в сериале «Натали и Александр», который скоро стартует на ТВ, ни много, ни мало — сам Пушкин. Как говорится, больше поэтов, хороших и разных. Актер предпочитает хороших.
Спектакль начинается с последнего дня жизни Бориса Рыжего, к нему же и возвращается, выхватывая короткими флешбэками определенные этапы из этой жизни, которая и сама, как яркая вспышка от зажженной спички, отгорела и погасла, оставив длинный след из его стихов, который погасить уже невозможно.
Первая вспышка — школьная любовь, точнее даже две любви. Ирина (Анастасия Лазукина) станет его женой и матерью его сына, будет терпеть, пока может, его депрессии и проблемы с алкоголем. Рано ушедшая Эля (Евгения Стегний) навсегда останется его музой и будет появляться в поэтических фантазиях большой куклой, тихо вышагивающей в валенках, с коньками за спиной, под медленно падающим снегом, или неожиданно заглядывающей к поэту в окно.
Вся его жизнь была подобным раздвоением: первые стихотворные опыты и занятия боксом, Горный институт по совету отца и понимание, что горным инженером ему не быть, убогий антураж промышленного района на окраине Свердловска и мечты о всемирной славе. И ведь он уже начал к ней свой путь: его регулярно печатали и присуждали поэтические премии, в том числе «Антибукер» и «Северную Пальмиру». Из 1300 стихотворений, оставшихся после Рыжего, 350 было издано, а еще 600 постоянно кочуют по просторам интернета. Его друзья, которые умело сочетали поэтические занятия с регулярными запоями, нисколько не способствовали его превращению в «нормального человека». Попытки вырваться из унылого и однообразного мирка и создать что-то нестандартное, например, премию поэтических эпитафий «Мрамор», не увенчались успехом. Возможно, родись Рыжий не в такое противоречивое время дельцов и бандитов, все закончилось бы по-другому, но, как сказал другой известный поэт: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Борис Рыжий, похоже, сам решил остаться для потомков вечной эпитафией своего времени.
Спектакль необыкновенно талантливо построен. Над его сценографией и костюмами прямиком из 90-х отлично потрудились художник-сценограф Филипп Шейн и художник по костюмам Анна Селянина. Каждый подъем глухой стены приоткрывает для зрителей определенную страничку жизни поэта, проявляя черты его характера, особенности его отношений с близкими и друзьями, этапы его поэтической карьеры. Самый дальний слой — родительская квартира с классическим ковром и вечно включенным телевизором, любящей матерью (Елена Оболенская) и довольно суровым отцом-интровертом (Сергей Ушаков), чуть ближе — школьный коридор и кусочек уличного интерьера с палаткой, полной всякой всячины и колоритной продавщицей, боксерская секция и поэтический институтский кружок «Горный родник» с песнями Окуджавы под гитару, первые доморощенные критики и Дима Рябоконь (Даниил Роменский) — гениальный поэт довольно маргинального вида, восседающий на лавочке с бутылкой пива.
Снимая слой за слоем, создатели спектакля обнажают перед зрителем душу поэта, которого до конца никто так и не смог понять. Человек в кожаной куртке с заметным шрамом во всю щеку остался неразгаданной загадкой со своим возможным раздвоением личности и непониманием окружающих, с постоянным саморазрушением и совершенно гениальными стихами. Они звучат со сцены абсолютно искренне, каждое слово в них — крохотный штрих к хулиганской, но ранимой поэтической душе. Спектакль становится еще одной попыткой разгадать загадку этого несочетаемого сочетания грубости и тонкости, которое, казалось бы, в одном человеке просто невозможно. В Рыжем это было. И в спектакле это есть.
Автор Наталья Романова, фотографии Нины Железновой можно посмотреть здесь
Добавить комментарий