2 и 3 октября в Московском академическом театре им. Вл. Маяковского состоялись премьерные показы спектакля «Скучная история».- Начало спектакля: несколько печальных дам и господ в траурных одеяниях сожалеют об утрате и напоминают зрителям о необходимости выключить мобильные телефоны.
- В неспешном, размеренном ритме из анфилады комнат в стиле «модерн» надвигаются на зрительный зал воспоминания и размышления уже очень немолодого и не очень здорового профессора медицины Николая Степановича. Каждый день этого заслуженного и широко известного в своих кругах персонажа Чехова подозрительно похож на предыдущий, словно дело происходит не наяву, а в затяжном, повторяющемся каждую ночь, надоевшем сне. Ночь мучает Николая Степановича бессонницей: для него «не спать ночью – значит каждую минуту сознавать себя ненормальным», а день приносит еще большее мучение – появление жены, которое каждый раз сопровождается одной и той же фразой:
– Извини, я на минутку… Ты опять не спал?
Для меня рассуждения профессора о своей жизни, науке, учениках, неумолимо настигающей его болезни и близкой смерти — это прежде всего филигранное, ювелирное обращение с чеховским словом большого артиста Михаила Филиппова. Временами я ловлю себя на том, что теряю нить повествования и впадаю в оцепенение от его голоса, едва уловимой перемены в интонациях и нарастающего раздражения каждый раз, когда очередное появление его жены Варвары Андреевны становится для него очередным «днем сурка». Все те же разговоры о том, что хлеб, слава богу, стал дешевле, а сахар подорожал на две копейки, та же навязчивая забота (то плед поднимет, то халат поправит), то же беспокойство за сына. Она очень хочет, но так и не решается заговорить с ним о его здоровье и маскирует свою нерешительность несущественными мелочами. После нескольких вариантов появления жены, каждый раз ускользающей от него сквозь лабиринт анфилады комнат, его удивление, что он до последних дней связан с женщиной, которую уже не узнает, оформляется в горькие слова: «Неужели эта женщина была когда-то той самой тоненькой Варею, которую я страстно полюбил за хороший, ясный ум, за чистую душу, красоту и, как Отелло Дездемону, за состраданье к моей науке?»
И жена, угнетающая его своей заботой, и дочь, давно живущая своей жизнью, вызывают в нем все большее раздражение. И это его семья, его самые близкие люди? Он просто изо дня в день живет с чужими людьми, которые, как ему кажется, совершенно не понимают его. Дочь Лиза (Наталия Филиппова), которая в детстве подкупала его мороженым и говорила с умилением: «Папа, ты сливочный», связалась с Гнеккером (Виталий Ленский), чьи способности и человеческие качества раздражают Николая Степановича больше, чем все остальное. Как тут не вспомнить Крылова: «Орлам случается и ниже кур спускаться, но курам никогда до облак не подняться».
Да и детство дочери далеко позади, от него осталось только затухающее: «Сливочный… фисташковый… лимонный…»
Не раздражает его только дочь покойного друга Катя, единственная, с которой он может вести долгие беседы, чьи жизненные трудности его действительно волнуют, за что, как ему кажется, его жена и дочь Катю ненавидят.
Продолжение спектакля:
Тем, кто не выдержал размеренного ритма первого действия, искренне сочувствую. После антракта действие спектакля разворачивается к зрителю совершенно неожиданной стороной. Вот тут-то можно по достоинству оценить режиссерскую задумку Дениса Хусниярова.
Те же самые траурные персонажи, снова напоминающие о необходимости отключить телефоны, теперь приобретают ярко выраженный гротескный вид. Траур платьев и сюртуков дополняется вульгарными рыжими шевелюрами, да и само их поведение становится наглым и беспардонным.
Благородный обойный штоф с модерновским узором покрывается черной патиной, словно в старом, запущенном замке, хозяева которого давно умерли и теперь его населяют лишь призраки (все это преображение талантливо придумал сценограф Семен Пастух). Призрак самого Николая Степановича безмолвно восседает в своем кресле в генеральском мундире и треуголке. Что это — наконец посетивший профессора сон? Кажется, мы попадаем в его ночной кошмар, с кривляньями, визгами и криками безумной кучки привидений, которые когда-то были его дочерью, сыном и их окружением.
Вот теперь, наконец, скажу о том, что восхитило меня в спектакле больше всего: роскошная, королевская игра Евгении Симоновой. Я всегда знала, что она великая актриса, но с каким же мастерством ей удается показать контраст перемены, происходящей с Варварой Андреевной между бодрствованием мужа и его сном! В первом акте она — немного рассеянное, безликое существо в домашнем халате. Не могу оторваться от ее виноватого выражения лица, дрожащего голоса и руки, которая в волнении теребит пуговицы и из которой постоянно что-то со стуком падает. Серая мышка, сматывающая красную шерстяную нитку вместе с единственным существом, с которым она может говорить откровенно о наболевшем, — горничной Агашей. Но во втором действии Варвара Андреевна магическим образом превращается в статную, седовласую королеву, уверенную в себе и спокойную, которой безумно идет пышный траурный наряд. Николаю Степановичу точно надо было умереть, чтобы, воскреснув, увидеть настоящий облик своей Вареньки. И тут, кроме блестящих актерских работ, просто невозможно не отметить отличную работу художника по костюмам Стефании Граурогкайте.
Кстати, еще одно мое восхищение в спектакле — великолепное перевоплощение Натальи Палагушкиной из горничной с забавным дефектом речи, которую ее хозяйка, в отличие от зрителей, прекрасно понимает, в красавицу Катю с ее сложной судьбой неудавшейся актрисы. Красным призраком проплывает она мимо окон профессора. Та Катя, которая когда-то сама предлагала ему помощь на лечение и которой он отказал, теперь сама пришла к нему за помощью с извечным вопросом: «Что делать?»
Нет, он уже не в состоянии помочь ни ей, ни себе самому. Его «скучная история», увы, неумолимо движется к финалу. Он может лишь проводить уходящую Катю взглядом, понимая, что больше никогда ее не увидит.
Автор Наталья Романова, фотографии автора можно посмотреть здесь
Добавить комментарий