Мар. 07.

Новая постановка Глеба Матвейчука «Микромир»

22 февраля, на сцене «ФЦ «Москва» состоялась премьера нового, красочного семейного мюзикла Глеба Матвейчука под названием «Микромир». Но перед тем, как представить спектакль зрителям, состоялась пресс-конференция, где творческая команда и артисты щедро поделились своими впечатлениями о работе над мюзиклом: рассказали о его внутреннем мире, о сложностях постановки, а также убедили всех присутствующих в том, что любовь правит миром, нельзя сдаваться и надо кайфовать, потому что жизнь одна!

 

Спикеры пресс-конференции: Агата Вавилова, Михаил Сидоренко, Виктория Гончарова, Михаил Елисеев, Эмиль Салес, Вероника Устимова.

О Микромире

Агата Вавилова: «Микромир – новый мюзикл Фольклорного центра «Москва», написанный композитором и продюсером Глебом Матвейчуком, за что ему большое спасибо, потому что музыка получилась потрясающая.

Микромир – это некая фантазийная среда, в которую попадают главные герои, некий мир, пространство, где могли бы существовать всем бактерии, но так как не хотелось физиологических ассоциаций, то постарались уйти от прямых отсылок и представили, что там живет некое сообщество, в котором есть своя иерархия, законы, с которыми придется главным героям как-то подружиться и ужиться…или нет.

Пару лет назад нам посчастливилось поставить жизнь на паузу, благодаря определенным событиям, в том время, как из каждого утюга торчала эта информация о микробах, болезнях и всем остальном. Тема злободневная, и художник хотел в эту злободневность попасть, поговорить об этом, а, может, даже сгладить эту историю, чтобы не было настолько болезненно, настолько страшно.  Когда мы играем в некий такой мультик, кажется, что все возможно как-то пережить».

О своей роли в мюзикле

«Я заслуженный отрицательный персонаж мюзиклов Матвейчука.

Это экстравагантная дама по имени Лиза Мартини, она же Черная вдова. Нет конкретики: кто она, но для себя нафантазировали, что она уже не опасная для человека…, может быть чума. Когда-то она начудила, а сейчас борется за свое положение в обществе».

— «Скажите, почему так часто отрицательные роли Вы играете?» 

Агата Вавилова: «Ну, должен же где-то быть выход этим качествам. В жизни приходится налаживать контакты с людьми, коммуницировать, быть милой, приветливой, поэтому хотя бы в детских спектаклях нужно выплескивать эту энергию».

— «Какое музыкальное сопровождение используется в спектакле? Кто выполняет функцию продюсера?» 

Музыкальный руководитель проекта Михаил Елисеев: «Здесь глубоко народный оркестр, оркестр народных инструментов. Глеб видит в своей музыке совмещение академического оркестра с современной около-роковой историей, поэтому здесь не используются сэмплы в принципе, т.е. все инструменты во всех фонограммах и минусовках записываются вживую (через знакомые оркестры и бэнды). После, все это на студии сводится, как исходный финальный минусовой вариант.

У нас нет возможности чисто территориально на сцене посадить оркестр или ансамбль без ущерба по декорациям, по свету, поэтому вынуждены использовать фонограмму. Записи все живые, но исполняются через запись в виду технической невозможности исполнять это вживую».

Агата Вавилова: «Приходится делать выбор, чем жертвовать. Либо мы жертвуем красочностью, пространством и урезаем состав ансамбля, который работает на сцене, для того, чтобы чисто технически посадить оркестр, подзвучить его, он тоже должен занимать какое-то место, и просто жертвуем элементарно площадкой. Либо мы жертвуем музыкальным сопровождением. К сожалению, у нас нет оркестровой ямы, как это во многих театрах принято.

Касательно ансамбля и артистов, которые есть в труппе театра — большая часть солистов, которые работают в мюзиклах, именно в мюзикловом направлении театра «ФЦ «Москва», уже давно являются артистами штата. Здесь достаточно давно сформировано два направления под одной крышей, как например, в Театре оперетты, Театре музыкальной комедии в Санкт-Петербурге, когда под одной крышей сочетаются несколько направлений, несколько трупп мирно сосуществуют параллельно друг другу.

Балет – это наши самые незаменимые люди!». 

Виктория Гончарова (хореограф): «Мы используем в качестве ансамбля хореографический ансамбль «Руся». Они работают во всех проектах театра «ФЦ «Москва», и мы работаем стопроцентно театром внутри наших мюзиклов.

Самое главное, что нам удалось достичь – это сделать коллектив универсальным. Они абсолютно шикарны в своих народных программах, и они могут работать и в современных направлениях. Причем, мы используем разные жанры во всех мюзиклах. Если говорить про этот – мы взяли и бродвейский джаз, взяли и современную хореографию, и уличное направление, всего по чуть-чуть, и у нас получился дэнс-микс, в котором ребята очень органично существуют».

— «Большая ли труппа в мюзикле, и кто еще кроме Вас задействован в других спектакле? Привлекаете ли Вы тех или иных исполнителей, когда не хватает собственных сил?»

Агата Вавилова: «Большинство присутствующих тут прекрасно понимают, что мюзикл в нашей стране – жанр достаточно молодой, по сравнению со многими другими.

Мюзикловое сообщество ведущих артистов достаточно узкое и, зачастую, спрашивают, почему везде одни и те же — потому что, к сожалению, не так много тех артистов, которые поднаторели и в драме, и актерски, и вокально, и хореографически. Пока их очень небольшое количество.

Поэтому границы Санкт-Петербург — Москва стерты давным-давно, все кочуют туда-сюда. И наша история, в принципе, мало чем отличается. У нас есть основной каст штатных артистов, который всегда дополняется приглашёнными.

Здесь собрался достаточно сильный каст хорошо знакомых и известных широкой мюзикловой аудитории людей, но есть один немаловажный фактор: сейчас очень мало куда удается попасть молодым артистам. 

Как правило, молодые артисты после выпуска попадают в ансамбль и достаточно долго там сидят и, зачастую, несправедливо, потому что среди них могли бы быть прекрасные солисты.

Надо отдать должное Глебу, что, начиная с выпуска мюзикла «Опасные связи», он набрал несколько новых для мюзикловой сцены имен. Например, Евгений Кириллов, который, можно сказать, вытащил счастливый билет, попав сюда, потому что у него нет актерского образования, он заканчивает МАИ. Но это никак нам не говорит о том, что он не талантлив, потому что это тот человек, который с каждым днем развивается, и вполне вероятно, что в каком-то другом месте его могли бы не принять, в виду того, что «покажите корочку».

Вероника Устимова (учится на первом курсе Щукинского училища) — широко известна по множественным ролям в фильмах, Вероника, в первую очередь,-киноактриса. Но, в тоже время, с 8 лет на сцене (впервые появилась в мюзикле «Баллада о маленьком сердце»).

Есть основной костяк, который кочует, не все, а соответственно художественной необходимости. Если нет роли, то просто так никто засовывать не будет, нет претензий на 70-летних Жульетт, такого не будет, просто потому, что это артист штата, и его надо куда-нибудь пристроить. Все-таки, мы стараемся соблюдать и художественную канву, и не обижать тех, кто с нами постоянно, задействовать те ресурсы, которые у нас есть, привлекая дополнительные лучшие кадры».

— «На сайте театра нет информации о тех, кто играет в этом мюзикле, насколько он густонаселенный, и кого еще нет сегодня на пресс-конференции?»

Агата Вавилова: «На роли Киры с Вероникой Устимовой играет Юлия Довганишина, которая многим известна по ролям в Театре Мюзикла и в Театре МДМ, а также Маргарита Белова, которая работает с нами, начиная с проекта «Опасные связи».

Павел Стукалов  (второй главный герой) — делит роль с Евгением Кирилловым и Александром Лазиным, молодым артистом, который сейчас работает и в Театре Наций в мюзикле «Стиляги», в Театре МДМ и в еще каких-то локальных проектах, как солист.

Михаил Сидоренко – прекрасный артист, делит роль с хорошо многим известным Андреем Школдыченко, который когда-то играл Призрака Оперы в Театре МДМ и не только, много других ролей: Маяковский в Театре Луны, Молоков в «Шахматах».

Эмиль Салес тоже хорошо многим знаком: исполнитель главной роли в мюзикле «Стиляги» (Майлс), номинант премии «Золотая маска». Как мы шутим: «если в театре стоит два стула, то на обоих сидит Эмиль Салес». Вместе с ним на этой же роли Андраник Петросян, и каверует эту линейку замечательный Евгений Градусов.

Со мной на роли (Черная вдова) Юля Чуракова – тоже всем хорошо знакома, исполнительница главной роли в мюзикле «Кабаре» в Театре Наций, по-моему, актриса всех спектаклей в Театре МДМ, в свое время, победительница проекта «Большой мюзикл» на телеканале «Культура».

Легенда отечественного мюзикла Антон Деров, который в свое время звездил в мюзикле «Метро» и во многих спектаклях Театра мюзикла, Театра оперетты.

В общем-то, нас много, и мы классные!».

— «На спектакль Вы проводите кастинг или есть распределение ролей?»

Агата Вавилова: «По-разному бывает, в конкретном случае с Микромиром, практически все были приглашены сразу. Были ограничены сроки, не было времени проводить все это. Все мы прекрасно понимаем, что если постановщик не понимает кого взять на роль, то, естественно, делается открытый кастинг, а если он точно знает, кто ему нужен, то на кастинг не стоит тратить время. Зачастую же, к величайшему сожалению, как мы знаем, кастинги проводятся в основном чтобы создать ажиотаж вокруг, а в результате берут тех, кого заранее хотели. Так, что здесь все были приглашены, кастинга не было».

Вопрос к Эмилю Салесу и Веронике Устимовой рассказать о своих героях, какие они?

 Эмиль Салес: «Когда я пришел к Глебу, то был абсолютно уверен, что я лирический герой, с большим великим светлым будущим и рьяно пробовался на роль Садко.

Благодаря спектаклям Глеба и нашей совместной работе, я, наверное, себя более явно открыл в этой острохарактерной истории таких безумных, сумасшедших персонажей.

Конферансье не стал исключением в данной ситуации. Те люди, которые видели Шляпника, морского конька Онисима, Черномора, они подумают, что в голове Конферансье все эти люди очень знатно подружились. Сама идея была в том, чтобы Конферансье был многолик, многогранен, многорук, его постоянно перебрасывает морально. Пытался уйти от этой метафоры, мол, он как таракан. А потом я подумал, таракан – самое выживающее существо на этой планете, почему нет. Он действительно похож немножко визуально на тараканчика, но при этом, все его приспособления: как выживать, как быть все время на плаву – это же, на самом деле, огромный талант скользких личностей, все время оставаться на плаву, независимо от перемен в жизни».

Вероника Устимова: «Я играю Киру Павловну, ассистентку главного героя Вениамина Марковича. Она тоже самостоятельный ученый, они наравне, но она подумала, что больше пользы принесет, помогая ему сделать великое открытие.

Моя героиня абсолютно искренняя, нежная, настоящая, она – про любовь».

Агата Вавилова: «Мы иногда подкидываем артистам сложности и ребусы, какие-то эксперименты с амплуа немножко пробуем, и они получаются прекрасно».

— «Чем хореография Микромира отличается от хореографии других спектаклей («Опасные связи», «Алконост», «Алисы в стране чудес»)?»

Виктория Гончарова (хореограф): «Весь мюзикл отличается хореографически от всех тех мюзиклов, которые вы видели. Здесь балет так же присутствует, как артисты, как ансамбль, который создает атмосферу. На мой взгляд, здесь атмосфера чувствуется острее и больше «ближе к телу». Здесь вы увидите несколько противоборствующих сторон, персонажей и уникальность этого мюзикла в том, что у каждого персонажа есть своя пластика, она существует в каждом мюзикле, но здесь она сильно разграничена.

Так же в этом мюзикле мы использовали нашу современную реальность «Тик Ток». Все очень актуально. Мы смогли синтезировать классические направления, как я повторюсь, бродвейский джаз, использовали современную хореографию, плюсом мы взяли уличную хореографию, засунули свой носик аккуратно в Тик Ток культуру и все это зашлифовали рок-историей.

Собственно, «Микромир» об этом. Вы увидите синтез, который будет крайне органично вовлекать вас во все пространство, которое будет завораживать. Каждый шаг балета построен хореографически так, чтобы создавал рисунок, движение».

Эмиль Салес про актерское составляющее балета: «Всегда хотелось взять камеру, которая в real формате снимает, чтобы вы смогли понаблюдать, что происходит в момент огромной суматохи. Каждый занят делом, каждый в настроении, т.е., если мы находимся в тусовке, это не просто все стоят трясут руками и ногами, а это маленькая жизнь, каждый занят делом: одни общаются, другие веселятся. Приходите на спектакль не один раз и понаблюдайте, помимо главных основных линий, посмотрите по углам, что там происходит.

Виктория Гончарова: Для артистов поиск образов, нутра природы – это самая главная составляющая, в балете мы делаем тоже самое.

И если говорить про этот мюзикл, у нас каждый микробик имеет тоже свою биографию».

— «Какие мудрые истины завуалированы в микромире?» 

Агата Вавилова: «Смотрите по сторонам, потому что зачастую вы, возможно, упускаете что-то очень важное, в погоне за чем бы то ни было, за славой, за деньгами, вот в этом карабкании по карьерной лестнице. Нам все это знакомо и не чуждо.

Мы все зачастую бежим по какому-то коридору, не обращая внимание на то, что нам встречается, на то, что рядом. Зачастую бежим совсем не туда, в обратную сторону от нашего счастья, поэтому надо смотреть чуть-чуть шире».

Эмиль Салес о том, как стать актером, где учиться, когда и почему решил стать актером:

«На самом деле, для меня это не разрешаемый вопрос, как стать актером: я не хотел быть актером. Погнали раскрывать тайны: я был троечником, меня никуда вообще не брали, кроме того, что петь, потому что с детства, творчески, мне нравилось петь. Я любил компьютеры, думал «ну все, классно, будет поющий программист». Но потом так получилось, что я переезжал в другой город, к себе на родину, в Калининград, и там мне отец сказал: «хочешь в театральный класс?», я согласился, и потом все завертелось, закрутилось, и я уже себя не представлял в другом виде, в другом месте, потому что мне было там хорошо.

Я не желаю ни одному начинающему или желающему проявить себя в профессии ребенку стать актером. Не надо им становиться, им не получиться стать, технически. Это такое, когда ты просто занимаешься, а потом кто-то тебя актером назовет. Это то, чем надо заниматься, если без этого -ну, вообще никак. У меня сейчас сестренка хочет заниматься театром. И я спрашиваю: «а оно тебе надо?».

Почему я благодарен тем мастерам, которые чуть ли не с матом гонят артистов из театральных институтов, потому что он должен выдержать эту гонку, он должен быть выгнан три тысячи раз, опущен ниже плинтуса, и пусть на меня ругаются за не педагогичность, это – педагогично. Он должен выжить в этой ситуации, профессия про то, что надо выживать. 

Мы все пришли на кастинг «Садко», там такой ажиотаж был! Ладно на «Садко», посмотрите какие кастинги в МДМ. Там просто тебя никто не ждет, буквально, там своих ребят хватает. Когда был кастинг на «Ничего не бойся, я с тобой» (мюзикл в Театре МДМ), я такой, думаю «так там же есть труппа, прям большая», и когда мы увидели новые фамилии, я такой «вау, классно», они дали шанс абсолютно новым ребятам проявить себя. Таких шансов — один на миллион.

Да, простят меня девочки — это шансы очень часто бывают про мальчиков, просто потому, что нас меньше, естественный отбор, к сожалению. Поэтому, очень часто очень обидно: талантливые девчонки, мальчишки прожигают свою жизнь, надеясь непонятно на что, будучи даже не готовы к этому. Надо быть готовым к самому худшему. Если ты готов, если уверен, что тебе все-равно будет хорошо, когда тебе будут говорить, что «ты нам не нужен», «ты не востребован», «ты бесполезен», «ты бездарен», «ты ничтожество», ты такой «да, хорошо, погнали дальше».

Если в эту секунду прозвучит в голове эта фраза «окей, погнали», тогда театр — это про этого человека».

 — «Агата, в этой постановке Вы работали вдвойне, т.е. как актриса и как ассистент режиссера, причем, как ассистент режиссера мюзикла вы работали впервые. Как это было?»

Агата Вавилова: «Нет, это не первый опыт в режиссуре. У меня был свой большой проект, в свое время, который был поставлен по моей пьесе и мною лично. Шел в одном из сложнейших и уже набивших оскомину к 2023-му году иммерсивном жанре, но он тоже был музыкальным.

Мюзикл – это мой родной жанр, в котором я уже существую около 15 лет и это уже та эстетика, которую чувствуешь кожей.

В государственном театре – да, первый опыт. Я встала на позицию второго режиссера буквально с Микромира. Давайте будем откровенны, когда есть основной режиссер — постановщик, он все-равно царь и Бог, он делает так, как считает нужным. Моя основная задача была во время его отсутствия разбирать все драматические сцены по косточкам, как принято делать по школе, и чем обычно жертвуют у нас в мире музыкального театра.

Поработав с очень многими режиссерами, и с нашими соотечественниками, и с иностранными режиссерами из самых разных стран (Германия, Голландия, Америка, Англия, Венгрия, Латвия) — ну, никогда не залезет бродвеец вот в эту нашу русскую душу, которой нужно развернуться, а потом свернуться.

Пример — мюзикл «Чаплин». Его ставил Уорен Карлайл, очень известный бродвейский режиссер. Работал с именитыми артистами, мы его так ждали, что вот, сейчас приедет…Нет, он прекрасный и очаровательный, и это был сумасшедший крутой спектакль, правда, один из моих самых любимых. Но, по факту, их природа работы с тобой – это улыбка в 142 зуба, слова: «осум, перфект» и т.д.

Ты не понимаешь ни на секунду, в какой момент с тобой искренне, а в какой не искренне.  Идет процесс, входишь в раж, идет какая-то сложная сцена и слышишь: «спасибо, увидимся завтра», потому что на середине предложения наступило 18-00 и они уходят домой.

Наверное, это правильно, потому что так отстроена машина, и там не нужно выходить, как мы, в ночные репетиции. Но, к величайшему сожалению, история с нашим русским театром, когда нам нужно все порвать на британский флаг, чтобы душа трепетала, ну, не работает она, когда нас просят ровно в 10-15 начать говорить предложения — так не получается.

Поэтому, так как есть опыт очень разный, я могу сказать совершенно точно, что драматическим разбором жертвуют,зачастую, просто колоссально. Это сплошь и рядом, к сожалению. Мы тут немножко поковыряли, чтобы разобраться с причинно-следственными связями, и мне кажется, что у нас местами даже получилось.

В общем и целом — получилось очень яркая, добрая история. Мне было не страшно, я кайфанула». 

— «Как Вы входите в эту роль, что Вы для этого делаете? Бывало такое, что после спектакля Вам сложно вернуться обратно?»

Агата Вавилова: «Вся эта наркомания, про то, что мы трое суток входим в состояние, а потом трое суток из него выходим немножечко граничит с суицидальными наклонностями, потому что это все-таки профессия. Для того мы и получаем высшее профессиональное образование, чтобы иметь какие-то ключи к входу вот в эту дверь.

Естественно, какая-то настройка присутствует, у каждого своя. Я знаю тех, кто наоборот, как сумасшедший носится за кулисами, и в этом флёре ему классно выскочить на сцену, есть кто-то, кому нужно побыть самим с собой.

Если я играю спектакль 10-й год, вряд ли я буду 1,5 часа перед спектаклем вспоминать, как она разговаривает и как она ходит, потому что это уже записано на подкорку. Когда эта роль новая, естественно, так или иначе влезаешь в эту шкуру. Лично я, на первых порах, какое-то время сама с собой стараюсь в этом персонаже существовать.

Одно я могу сказать совершенно точно, что каждый персонаж реально накладывает на тебя отпечаток, и это вполне закономерная вещь».

Вопрос Михаилу Сидоренко рассказать о своем персонаже

Михаил Сидоренко: «Он максимально плоский, в нем собрано все то, что мне не нравится в окружающих. Максимально отвратительный, как внешне, так и внутренне. Тупой, омерзительный. У меня тоже с Глебом сложилось так, что всяких подонков играю. Обычно что-то типа Велеса, когда что-то инфернальное заходит, и стены покрываются плесенью. Тут у него сопли текут, он отвратительный совершенно. Мразь из заготовок». 

— «Мюзикл – это всегда еще какой-то «вау» в техническом плане. Позволяет ли здесь сцена что-то реализовать такое интересное, чего не было нигде еще?»

Агата Вавилова: «Сцена не позволяет, но мы делаем! Препятствие всегда рождает интересное художественное решение, как говорил моя мастер, в свое время, поэтому, если нужно перепрыгнуть через яму, значит нужно перепрыгнуть через нее максимально эффектно. Вот, мы умерли, но сделали, все что могли – сделали».

— «Не могли бы Вы назвать, что Вы видели из наших мюзиклов, уровень которых достаточно высокий и, наверное, должен отличаться от того, что ставится в Европе и на Бродвее?»

Агата Вавилова: «Стараюсь попадать на все премьеры, по возможности. Я посмотрела весь репертуар Театра «Оперетты», смотрела практически все спектакли Евгения Загота, была у Рыбникова. В Театре Стаса Намина видела, в основном, адаптации: «Три мушкетёра», «Иисус Христос Супер Звезда».

На самом деле, очень трудно сравнимые вещи, потому что у Театра Стаса Намина есть свой определенный флёр. Все очень лаконично, демократично. Там «бедненькая» площадка, именно сценическое пространство, но при этом никто и не создает претензий, что сейчас мы вам тут нагородим пирамиду блестящую. Это разные законы существования на сцене.

И Театр оперетты, который всегда создает очень красивую картинку. Очень дорогую красивую картинку. Это высокого уровня крутой продукт. Просто лично для меня, формула французского «Le concert» — это не мое любимое направление в мюзикле.

Я не очень люблю, когда потанцевали, потом кто-то вышел спел, ушел из центра, все потом опять потанцевали, кто-то снова один на сцене спел и все разошлись. Это неплохо. Но я люблю по-другому.

По картинке — мне очень нравится то, что делает Театр оперетты, по структуре – это не совсем моя история. Но из всего репертуара, Игнатьевского, который я смотрела, мне лично нравится «Граф Орлов», а по картинке мне больше всего нравится «Анна Каренина»».

Михаил Сидоренко: «У меня любимая рок-опера Театра Моссовета «Иисус Христос Супер Звезда»! Все кривятся, а мне очень нравится, это что-то из детства, видимо.

Если вопрос про то, где этот отечественный автор, за которым закрепится ощущение того, что «вот он, вот это классика отечественного мюзикла», где тот автор, с которым будет ассоциироваться отечественная традиция, то, наверное, упомянутый Рыбников для меня идеальная фигура, но я не вижу сейчас достойного воплощения материала.

Как музыкальный материал, Рыбников- это для меня идеальная вещь, потому что, когда я пошел и посмотрел «Преступление и наказание», у меня было четкое ощущение, что вот он русский мюзикл, когда на тебя гранитной плитой упало что-то. От части — это созвучно с Рыбниковской «Юноной и Авось», но Рыбников, при этом, не забывает дурачиться и включать какую-то сумасшедшую историю. Это то, что большой работе Артемьева не хватает.

И если появится вот этот автор — как у нас в Микромире, эволюционные процессы, стиль — наверное это будет что-то в духе Рыбникова. А так, из отечественного, у меня любимое «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Самая важная вещь. И когда смотришь в каком году это сделано, как это сделано — это восторг!

Очень много сейчас авторов, которые не на слуху, делают пока еще маленькие, камерные проекты. Пока их не будем называть. Но, так или иначе, мы все здесь присутствующие участвуем в тех проектах . Там видна очень серьезная заявка именно от композиторов. Такой материал, в котором сразу заложен драматизм, заложена форма. Много есть фамилий не на слуху, и есть надежда на них, в том числе». 

Эмиль Салес: «Мне кажется, для начинающих композиторов просто нет шансов выхода, потому что мюзикл, чтобы это было ярко и круто – это дорогой жанр. Это очень дорого.  Обычному замасленному дядьке, с шухером на голове, клавишами и пультами под руками, который сидит в этом всем, находясь в трансе, у него нет средств, чтобы это реализовать на уровне Театра МДМ, Театра мюзикла, Театра оперетты, к сожалению.

Может, если у нас появятся сильно больше людей среди меценатских кругов, которые захотят помогать воплощать безумные сумасшедшие мюзикловые идеи, то это будет, наверное, какой-то особенный день для индустрии.

Для себя — обожаю легкие мюзиклы. Очень люблю Евгения Михайловича Загота, потому что он немножко похож на западную историю, но это так легко.

И когда я приходил на спектакли с его музыкой, когда просто слушал его музыку, когда был кастинг в Винил — я не могу отпустить от себя этот материал. Он светится, он невероятный. Для меня лично он делает магию».

Агата Вавилова: «От себя еще добавлю по теме, не потому что мы рекламируем мюзиклы Глеба Матвейчука. Он как-то так разобрался с тем, что такое хит, что умудряется в абсолютно разножанровой полифонической истории писать и рок хиты, и поп-хиты, и современную эстраду, и сумасшедшую лирику.

Есть вот эти люди, которые умудряются какими-то запрещёнными средствами на тебя музыкально воздействовать. И все это, самое главное, запоминается и оседает в мозг.

Есть одна беда наших отечественных композиторов, особенно начинающих: ты берешь эти ноты, этих начинающих композиторов, и четко видишь, что к третьему такту он решил «а тут я всех удивлю», сидишь и думаешь: «а как мы будем это петь, а самое главное – кто в зале это поймет, и как они будут подпевать потом», это же очень важно.

Лучше проще о сложном, чем сложно о простом».

Михаил Сидоренко: «Еще из плеяды авторов, если говорить про этот раздел авторов мюзиклов, у Глеба уникальная история на фоне перечисленных, заявленных. На мой взгляд – это единственный автор, который не имитирует роковую историю, а он действительно пытается найти возможность применить роковую энергетику. Найти через визуал, через пластику, через постановку, найти механизмы, как рок подружить с мюзиклом. Потому, что в отечественной традиции, если вы обратите внимание, как правило, рок везде имитируется.

Здесь всегда есть заход на то, чтобы попытаться совместить эти вещи. Это его главная отличительная особенность».

Вероника Устимова: «Вы увидите, как в нем соединяются и рок и абсолютный Дисней и джаз и, это все соединяется в замечательную историю, очень органично и очень здорово. Я действительно восхищаюсь Глебом и тем, какую музыку он пишет. Моя любовь к мюзиклу началась к «Опасных связей», потому что это потрясающий музыкальный материал, который оставляет неизгладимое впечатление, когда его слушаешь».

— «Расскажите пожалуйста про репетиционный процесс, что это для Вас?»

Агата Вавилова: «Коротко: значит — позавчера мы ушли отсюда в половину пятого утра, поза-позавчера в половине четвертого утра, и за день до этого тоже в половине четвертого утра. Мы любим репетировать! Нас не остановить».

Виктория Гончарова(хореограф): «Если в общем сказать про наш процесс, именно на Микромире, да он был сложный, очень короткий, но есть еще одна отличительная черта мюзиклов Глеба Матвейчука — мы настолько не конфликтны друг с другом, в человеческом плане. Мы можем на площадке решать какие-то вопросы, они могут очень остро стоять и остро решаться в моменте, но, с человеческой точки зрения, с личностных качеств– это максимальная поддержка, максимальная забота о партнере и всей команде в целом, и это максимальная сплоченность.

На самом деле, можно подумать, что это такая общая канва, которую говорят все – нет. Это дружеская атмосфера, и это, правда, желание сделать общий единый продукт очень классным, очень атмосферным и, самое главное, очень позитивным».

Агата Вавилова: «Даже на стадии кастинга, надо тут и Глебу отдать должное, всегда, когда кого-то брал, всех, кто давно в «тусовке», так скажем, спрашивал нормальный ли человек, когда ему отвечали, что нормальный, тогда он его брал. Либо сразу говорил, что есть вот сомнения в человеке. Т.е., если он подозревает человека в том, что он ушлый, скользкий и т.д., то можно и поглядеть, потому что кто бы что не говорил, а хороший парень – это профессия.

Ну, и нельзя не добавить о том, что этот театр удивительно самоотверженный и смелый, потому что Сергей Викторович Нечайка, директор театра, который изначально руководит всей этой фольклорной историей, которая здесь на блистательном уровне.

Мы же сюда пришли, когда уже все существовало и осталось со времен Рюминой, когда я краем уха услышала репетицию вокалистов местных, вот без дураков – это так красиво.

И рискнуть тоже, в какой-то момент дать некий карт бланш, приютить людей себе под крыло, в том числе и артистов, и команду – это говорит о большой самоотверженности и большой заинтересованности в развитии этого места, и вообще, какой-то культуры. И я прекрасно знаю, что далеко не всё он сюда берет».

— «Привлекались ли какие-то медицинские эксперты, научные?»

Агата Вавилова: «Был консультант на стадии разработки пьесы, который подсказывал по терминологии, но, насколько мне известно, половину вымарали, потому что для того, чтобы действительно что-то из этого сделать, со сцены пришлось бы половину наркотических средств перечислить. 

Мы оставили псевдонаучную абракадабру, чтобы, если нас услышать люди подкованные в этом, чтобы они поняли, что мы скорее шутим, нежели рассказываем детям со сцены формулу тратила».

Михаил Сидоренко: «Там есть клевая история и рабочая попытка показать мир бактерий, эволюционные процессы. Это клевая попытка, показать этот органический мир, то, как они взаимодействуют, поглощают друг друга, как происходит синтез различный, и как они мутируют и эволюционируют через социальные процессы.

Есть некий заход на историю с итальянской мафией. Это переложение социальных процессов, как существует мафиозная группа, и с помощью этого понятного механизма объясняются процессы биологического мира.

Есть познавательная история, которая детишкам будет полезна, как очень хорошая удобная метафора».

— «Что бы Вы хотели донести через своего героя, юному и взрослому зрителю и чему бы Вы хотели их научить?»

Вероника Устимова: «Не сдаваться до последнего. Если действительно чего-то хочешь – нужно идти до конца. Нужно быть в какой-то степени самоотверженным, смелым, и никогда не сдаваться».

Михаил Сидоренко: «Не думай о том, что ты самый крутой, всегда найдется рыба покрупнее».

Агата Вавилова: «Во-первых — не надо обижать женщин, во-вторых – добро все-равно оказывается сильнее. Если ты идешь к своей цели какими-то неправильными/незаконными путями, рано или поздно тебе все-равно прилетит, по шапке».

Эмиль Салес: «Кайфуйте, жизнь одна!».

Материал подготовила Наталья Левочкина

Автор Admin | Posted in Без рубрики | Post a comment or leave a trackback: Trackback URL.



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *