17-18 марта, в одном из уютных и красивых театров Москвы «La’ Театр», состоялась премьера драматического музыкального спектакля «Он.Она.». История любви и непростых взаимоотношениях двух людей и о том, что «бывших бывших не бывает» (с) Галина Безрук. Режиссёр постановки – лауреат премии «Триумф» Дмитрий Волков, главные роли исполняют: Станислав Беляев (автор проекта, актёр театра и кино, солист мюзиклов) и Галина Безрук (актриса театра и кино, солистка мюзиклов, лауреат конкурса «Новая волна»).
Нам удалось встретиться со Станиславом и Галиной, и прогуливаясь по прекрасному Парку «Эрмитаж», который сам по себе напоминал зелёный, цветочный театр под открытым небом, с просторными беседками, зрительскими местами на сочных газонах и душевной атмосферой, поговорили о театральной жизни, о создании своего проекта «Он.Она.» и работе в нем.
— Есть ли время у вас самих ходить в театр и что-то смотреть?
Станислав: Когда я был в мюзикле «Шахматы» я не ходил никуда. Я пропустил все, что только можно, все премьеры. Сейчас я стараюсь выходить, потому что времени стало больше и без этого никак. Те артисты, которые говорят «я никуда не хожу, мне это не надо» лукавят. Ходить нужно обязательно, причем, в Москве регулярно выходят хорошие, достойные спектакли.
— Что любите смотреть? Куда предпочитаете пойти: в музыкальный театр на мюзиклы или в драматический театр?
Станислав: Я стараюсь, в первую очередь, драматические спектакли смотреть. Но это не в упрек музыкальным постановкам. Просто музыкальных постановок сильно меньше. У нас очень маленький рынок. Сейчас их становится больше, это радует, и наш спектакль к числу этих премьер относится, но их в принципе мало. Коллеги больше на концерты ориентируются. А драматические спектакли радуют и из них можно выбрать.
Галина: Я бы рада сказать сейчас, что я — заядлый театрал, но не скажу по двум причинам. Во-первых — я мама. В семье у нас случились некоторые перестановки, да и без этого я старалась своё свободное время посвящать дочери. А во-вторых… мюзикл любят называть лёгким жанром, но тут я совсем не соглашусь. С точки зрения работы артиста — это огромный профессионализм, уметь донести материал и в драматической форме, и в музыкальной на одинаково-высоком уровне. И мне, как огромному перфекционисту в работе, очень сложно воспринимать то, что у нас иногда представляют, как мюзикл. Если представить себе идеальный мюзикл и идеальный спектакль…, то я бы хотела в них работать, а не смотреть, но и сходила бы с одинаковым удовольствием. А вот оперетты — не моя история. Лучше на концерт.
— А что такое для вас вообще профессия актера? Как-то трансформировалось это понятие за годы вашей работы в этой профессии?
Галина: Мне кажется, что в плане ремесла сейчас все стало гораздо упрощённее. Сейчас, каждый человек, который посетил какие-то курсы продолжительностью несколько месяцев, уже считает себя полноценным специалистом. И это немножко грустно. Когда нам рассказывают, что люди, которые совершенно никогда ничему не учились, спокойно могут работать в кино и в театре… это, как будто, обесценивание.
Безусловно, есть исключения — талантливые ребята, но я считаю, что ремеслу нужно учиться, как и любой профессии. Человек не может стать хирургом, если закончил месячные курсы. Наша профессия, все-таки, это некое препарирование, мы должны глубоко чувствовать и уметь это показать. Очень многие не владеют сейчас этим, хотя имеют большое звание, такое, как артист, актер драматического театра.
Станислав: В настоящий момент времени, в актерском ремесле, я занимаюсь всем, чем только можно. И меня это радует. То есть, помимо основных актерских дел это и озвучка, дубляж, озвучивание книг, и выступление в качестве чтеца, вокалиста, ведущего — практически все, что только можно. Меня это радует, потому что это все разное. я не знаю, это как прийти к шведскому столу и понять, что ты хочешь попробовать ассортимент блюд, и каждое доставит удовольствие.
Нельзя выделить. Все в комплексе хорошо. Когда только выходишь на театральную сцену — безумно хочется кино, а когда только снимаешься — хочется в театр. Это нормально, всем хочется объемно расширяться в пространстве.
А что касается профессии, в целом, как она развивается, какие у нее формы новые появляются, очень любопытное заметил коллега наш с Галей — Олег Савцов. Во МХАТе есть фотографии, портреты Станиславского в образах персонажей, которых он играл и насколько они принципиально отличаются один от другого: какой сложный грим, какие разные выразительные средства использованы. Это совершенно непохожие люди, десять фотографий и абсолютно разный человек.
И посмотрим на фотографии из галереи современных артистов в разных ролях. Меняется только костюм. И так везде: в кино, в театре. Мы ушли от театра перевоплощения.
Галина: Знаешь, есть такая фраза, которую профессионалу слышать — просто боль. “Это было органичненько”. Мы существуем органичненько. Органичненько и достаточно. Вот сейчас этим “органичненько”, как будто всё измеряется и ограничивается.
Станислав: Но это не значит, что это плохо. Скорее, просто иллюстрация того, куда мы движемся, как все меняется, стремится к упрощению.
— Касательно перевоплощений на сцене, а есть ли спектакль, который произвел впечатление, запомнился, из последних увиденных?
Станислав: Я попал на спектакль Театра Наций «Дядя Ваня», в котором играет Вержбицкий, Миронов, Белый, Витя Добронравов, Пересильд. И я впервые, увидел пьесу Чехова какой, наверное, он сам и представлял ее на сцене. Настоящий драматический спектакль, в котором меня не водили за нос, не соблазняли формами, провокациями, ненужными трюками и показыванием голых задниц, а Чехова с его текстом, подлинным проживанием и разбором.
Я был в полном восторге, 3 часа просидел, открыв рот. Вот такого театра хочется больше.
Галина: Из того, что мне понравилось могу выделить, например, «Карамазовы» (рок-опера «КарамазоВы», автор А. Рагулин). Действительно очень понравилось.
— Хотелось бы поучаствовать?
— Да, очень! Я писала Александру и говорила, что мне очень нравится то, что он создает. Это мощно. Но, пока, предложений мне не поступало. Если случится — буду рада!
— У вас у обоих за плечами большой опыт работы и в кино, и в театре. Если предлагают работу с двух сторон одновременно, то что выбираете, кино или театр?
Станислав: Кино. И все выберут кино. Если только это не очень большой театральный режиссер, крупная или интересная сверх сладкая роль.
Галина: Бывает еще такая ситуация, что ты уже подвязан в какой-то проект и находишься в репетиционной стадии, и тебе предлагают кино. У меня такое было не раз и приходилось отказываться от кино, потому что совместить графики невозможно, а работа на год уже есть. Так было с МДМ.
— С мюзиклом «Шахматы»?
Галина: С «Шахматами» ситуация была почти обратная. Там заранее стояли съёмки третьего сезона большого проекта в Украине, которые совпадали по времени с постановочным процессом. Я предупреждала всех об этом, мне казалось, что мы услышали друг друга. Мне безумно нравилась музыка Шахмат, я искренне хотела спеть эту историю. Но, в итоге, не сложилось, к сожалению. О том, что планы команды изменились, и ввода таки не случится, я узнала почти случайно.
Честно – это моя отдельная большая боль, потому что мне очень хотелось сыграть. Но это в целом такой мир. И киномир, и мир театра.
Редко с артистами прощаются вежливо — разговаривают, объясняют. Чаще всего — нет и всё.
Недавно была история. У меня есть проект, который будет сниматься летом, есть уже давно. Вдруг, звонит кастинг директор и говорит: «ты знаешь, тебя снова утвердили». Я спросила, что означает снова, а оказывается, меня сняли с роли, утвердили другую девочку, она отказалась в итоге сниматься и меня снова утвердили.
А я об этом вообще, ни сном, ни духом, думала, что я еду сниматься.
Так, к сожалению, построена вся индустрия. Мы живем в этом мире. И нужно приучать себя адаптироваться, чтобы не выгореть.. Поэтому, когда надо выбирать – мы действуем по ситуации.
Или, например, я полгода не снималась вообще. Слава богу, что случились антрепризы, одна, но скоро, возможно, будет вторая. Та, которая сейчас работает постоянно — «Идеальный муж» в Театре Комедии. Она приносит доход, туда ходят люди, совсем не те, что в Театр Мюзикла. Новые люди, которые приходят, узнают артистов, находят другие наши проекты и идут потом на те же мюзиклы. Расширять аудиторию — это классно.
Кино и театр — это две очень крутые и важные мне истории. Если говорить исключительно про доход, убрав все сантименты, то кино — это разово, но хорошо платят. Театр — периодически, весь год. Когда стоит вопрос о том, чтобы кормить семью, хочешь — не хочешь, а про выбор задумываешься постоянно.
— Стас, почему выбор падает на кино? В чём различие между работой в кино и в театре?
— Я выбираю кино не потому, что есть различие в подходе к актерскому существованию. Тут другие причины. На кого продаются билеты? На медийных артистов. Медийные артисты, как становятся медийными? Они снимаются в кино. Можно быть сто пятьдесят тысяч лет известным, хорошим, актером, но тебе всегда предпочтут менее способного, талантливого, интересного, медийного артиста. Вот и все. Мы заложники узнаваемости. Так было и в советские времена тоже. Сколько было фантастических актеров, крепких, крупных в театре, но играли главные роли артисты из телевизора, с большого экрана. А все эти большие, хорошие театральные артисты конечно тоже имели свой арсенал ролей, но выходили вторыми составами, заменяя Миронова, Папанова и так далее. Так и происходит.
Каждый из нас хочет стать тем, на кого продаются билеты, потому что, обретя это качество узнаваемости, популярности, ты сам становишься генератором, творческой самостоятельной единицей. Можешь под себя брать деньги, можешь продюсировать спектакли, съемки, можешь гораздо более разносторонне творчески реализовываться. Нежели быть зависимым от предложений и конъюнктуры, в которой ты вторичен.
— Остановимся немного подробнее на генераторе и творческой самостоятельной единице. Вы создали свой спектакль «Он.Она». Что послужило вдохновением для создания?
Станислав: Время. Много — много лет я пишу песни. Пишу их редко. Но когда они получаются, они получаются хорошими. Их немного. Но скопилось их с десяток, как мне кажется, неплохих песен. У меня всегда было ощущение, что нужно их облечь в какой-то сюжет для спектакля.
Галина: Мы говорим об этом уже очень много лет. С «Преступления и наказания».
Станислав: Это действительно много лет. И я изначально шел по пути делегирования задач, хотел найти человека, который напишет эту историю. Но, как выяснилось, заразить другого человека своим творчеством очень сложно, и даже деньги, наверное, не могут этому помочь, потому что человек возьмется, и что-то на ремесле выдаст тебе.
Но когда ты это прочитаешь, будет видно, что это не от сердца, а от кошелька, не трогает тебя. Так я ходил с этим и видимо, накопилась критическая, творческая напряженность во мне, внутри. Как-то я летел в самолете, достал телефон и просто стал писать.
написал за один перелет первую половину истории и отправил Гале посмотреть. Она сказала, что классно, очень интересно. А на обратном пути написал вторую половину, потом уже доделал. так родился спектакль, который я вынашивал очень, очень долго.
— А не появилось ли у вас каких-то внутренних ощущений, касательно того, что интереснее: быть актером в своей собственной созданной истории или чьей-то чужой?
Станислав: Без разницы, одинаково. Я прихожу в театр и головой понимаю, что это сделано нами. И это в большой степени принадлежит моему творческому труду. смотрю на это так же, как если бы пришел в любой другой театр, где работаю, и исполняю роль. Серьезно.
Потом, музыканты начинают играть музыку, я сижу, слушаю, думаю «какая классная музыка, кто ее написал?»).
Галина: Не скажу, что что-то интереснее, но в своей истории, как будто, ещё ответственнее. У нас получилась очень камерная история, драматическая. И есть понимание, что, если где-то начнешь врать, то всё мгновенно посыпется “к чертям”. Устал ты, или плохое настроение, как было с прошлым спектаклем, когда все пришли без настроения и мы не понимали, как мы будем играть. Но выбора нет, берём себя в руки, включаемся, выходим на сцену и пошло-пошло, набираем-набираем и отзывы еще получаем, что вот сегодня “Было как никогда”.
Станислав: Что касается ответственности — она конечно есть, но не потому что я сижу и думаю «о, боги, этот спектакль родился, потому что я имею к этому отношение», нет. Просто сам спектакль этого требует. Не скроешься за формой.
— А вторым главным героем в истории сразу стала Галя?
Станислав: да
— С момента уже написания истории и до реализации ее на сцене приходилось ли что-то менять в ней? Вносились ли по ходу пьесы изменения?
Галина: Если честно — сейчас уже фабулу не помню, она, вроде, не изменилась, но были чуть-чуть другие ходы, стало подробнее, ушел лишний мусор. Когда я впервые прочитала пьесу, то была просто счастлива, что она уже появилась. Каким образом мы все будем реализовывать — об этом речь даже не шла. Главное, что история уже есть. наша, живая, на бумаге. Дальше нужно было просто этим заниматься. Ставить. И мы думали к кому можно было бы пойти, и, в какой-то момент, нашёлся Митя (Дмитрий Волков — режиссер спектакля).
Когда мы встретились все в первый раз, он нам сразу дал понять своим отношением, таким дотошным, подробным, что легко не будет. В процессе было всякое, даже ссоры, мы все творческие люди, показали свои характеры, не сразу сходились в точках зрения, искали компромиссы. К счастью, в итоге мы не рассорились, а, наоборот, в этом творческом процессе сделали пьесу по-настоящему своей, глубокой, настоящей.
Мы встречались почти месяц каждый день в 11-12 часов утра и садились “копать”. И благодаря этой работе, этим “раскопкам”, герои созрели и родились. Они стали живыми.
— Как зрители реагируют на ваш спектакль, есть ли обратная связь?
Станислав: По-разному. Искусство субъективно. Мне мастер так всегда говорил: «искусство — вкусовая история, не гонитесь за любовью публики, вы не угодите всем». Поэтому, если кто-то говорит «классно, но не мое» — что ж прекрасно, пусть человек идет в другой театр, а в этом остается тот, кому попало в сердце
я с удивлением обнаруживаю после каждого спектакля, что наша история попадает во взрослых женщин, которые уже не первый раз до меня доносят отзыв после просмотра: «это же про меня. Мне 55 лет я живу не своей жизнью, я могу любить, я живая, у меня есть моя жизнь», и я понимаю, значит, мы не зря это сделали. Наша история открывает людям возможность понять, что-то про себя, это ценно.
— Пользуясь случаем, добавлю к отзывам, что спектакль обладает, своего рода, терапевтическим эффектом…
Станислав: Значительное время на репетициях мы посвящали проговариванию собственных психологических проблем, которых у каждого с головой хватает. Это есть и в текстах, и в смыслах заложено, и очень здорово, что это так считывается, потому что мы очень много говорили именно про терапию, самоанализ.
Галина: Тут еще так совпало, что была некая острая фаза и в личных отношениях. Мы просто приходили, выговаривались… Когда подкладываешь живое, оно и выходит живым.
— А вообще задумывались над тем, что от зрителей хотелось бы получить, в принципе?
Станислав: Вот мне именно этого и хотелось. Хотелось включенности и отзывы шире, чем «здорово, класс, спасибо, хорошо было», чтобы люди делились чем-то личным.
Причем, для меня было важно мнение в первую очередь обычных зрителей, не коллег. Потому что коллеги, зачастую, крайне предвзяты. Конечно, я с удовольствием зову друзей и знакомых из профессиональной среды, но я не заглядываю им в глаза заискивающе и не жду реакции. Будет здорово, если кто-то сам скажет. А вот от обычных зрителей реакция мне важна.
И еще один самый главный, личный момент – хотелось, чтобы понравилась музыка, чтобы она запала, чтобы люди ее полюбили.
Галина: Так здорово, что приходят разные люди разных возрастов и им нравятся разные песни! Финальная, “Ой ты ой”, нравится всем абсолютно, а кому-то больше нравится «Метель».
Вообще, про эмоции… есть момент в конце спектакля, когда моя героиня возвращается и смотрит на героя Стаса в тишине… я когда сквозь эту тишину слышу, как кто-то плачет в зале, я могу и сама начать плакать. Просто от осознания, что наша история случилась и она так трогает людей.
И у нас же еще как будто бы открытый финал. На самом деле, это очень классно и интересно — видеть, как каждый зритель, в меру своего жизненного опыта, образованности, понимания жизни и отношений решает для себя финал. Для нас он всегда абсолютно очевиден. Но какой — это я оставлю секретом.
— Тяжело вытаскивать этот живой механизм на зрителя? Есть ли идеи того, как его развивать дальше?
Станислав: А он сам себя тащит. Нет ни физических, не психических затрат, таких, чтобы они доставляли дискомфорт. Ты просто идешь по ступеням, или как на велодорожке, шагаешь, а она крутится сама. Важно не оступиться и не упасть. Если ты включен, если знаешь, что ты делаешь — эта дорожка не даст упасть, а приведет в пункт назначения. Иногда бывает трудно начать. Это к вопросу о том, как мы последний раз пришли на спектакль, и нет настроения — вот сделать этот первый шаг на сцену, сказать первые слова сложно. Но дальше ты их произносишь, и история тебя как течение подхватывает, и ты в потоке летишь. Нет физического труда.
В отличие, например, от «Преступления и наказания», когда это физически тяжело, три часа страдать, изматывая душу. это действительно физически, эмоционально и психически очень тяжело, потому что ты один с этой музыкой.
Галина: Мне не так тяжело, потому что у меня всего лишь шесть выходов в спектакле, а вот ребятам… Это подвиг каждый раз, то, что они делают. И слава богу, что их четыре человека. Если бы один из них каждый божий день выходил и это делал, думаю, можно просто было бы сойти с ума.
Станислав: В нашем спектакле не тот случай. Здесь мы вдвоем, нет кусков друг без друга, мы друг друга подхватываем, поддерживаем, дополняем.
— Хотелось бы его играть почаще?
Станислав: Конечно. По планам руководства, со следующего сезона, с октября месяца, мы начнем играть два раза в месяц, скорее всего в начале месяца и в конце месяца.
Галина: Ну, по-хорошему, хочется каждую неделю. Раз в неделю было бы просто идеально
Станислав: Все зависит только от зрителей, если у нас будут полные залы, то можно играть почаще.
— А как в целом обстоят дела с рекламой?
Станислав: Есть пиар отдел театра, мы с ним на связи, обмениваемся идеями, но пока результаты скромные.
Может быть, этому виной конец сезона, май, прекрасная погода, с другой стороны — в Москве 17-20 миллионов зрителей, до которых нужно это донести. Именно поэтому мы просим рассказывать о спектакле.
Галина: Мы рассуждали на тему афиши и были разные мысли, но лично я топлю всегда за то, чтобы на ней были люди. Люди должны видеть глаза. Глаза привлекают зрителя, и если они наполненные, так или иначе, человек это видит, запоминает про себя, что хочется посмотреть живьем. Как только начинаются какие-то абстрактные изображения фигурок — это не работает.
— Галя, насколько тебе близка твоя героиня, насколько вы схожи?
— Близка. Ее мотивация мне абсолютно понятна, поскольку мы очень тщательно это все проанализировали. А что касается схожести со мной — меня, в принципе, с самого детства достаточно сложно подчинить, когда я этого не желаю. Сейчас у меня непростой этап в жизни, я выбираюсь из достаточно созависимых отношений, но я всегда понимала эту созависимость, и оставаясь в этих отношениях — это был мой реальный выбор, осознанный.
Это не произошло так, что я в один день решила все сбросить и сбежать. Нет. Это годами накопленные обиды, долго и через боль выращенное решение, и если бы, возможно, не сложилась ситуация таким образом, как она сложилась, я бы и не ушла. Просто всё дошло до точки.
Я еще телец, такая земная и достаточно терпеливая, не взбалмошная. Таких резких и необдуманных поступков, как Лиза в спектакле, я делать не буду. Я очень долго терплю, очень долго коплю. И дочка, конечно, добавляет ответственности.
Поэтому, вряд ли бы я решилась на месте героини все бросить, в момент, и уехать в никуда. Для меня, тем более, когда я стала мамой, личный комфорт, понимание, что будет завтра, финансовая обеспеченность играют огромную роль. То есть, когда этого нет — я несчастный человек. Поэтому, решиться, на что-либо подобное я бы не смогла. Но, для себя я решила, что моя героиня скорее Стрелец, такая свободолюбивая, все у нее горит, все меняется, и планеты сходят с орбит.
— Вообще, вся эта история довольно интересно начинается, мы изначально находимся в некой точке, если не финальной, то близкой к ней?
Галина: Абсолютно, клубок распутывается. Стас так и придумал. Это уже потом развилось в огромный монолог, который мы написали. Это всё наши истории, что было в жизни каждого, и мы их набросали в сорок с лишним страниц текста. Это классная, большая, очень личная работа. Там очень много нашего, очень много сердца, очень много Стаса, его музыки, его души.
Он действительно такой человек, правда, большой романтик, при этом, достаточно скрупулезный. Поэтому, то, что получилось — это его душа.
— Возвращаясь немного к режиссуре, прежде чем пойти к Дмитрию Волкову никаких попыток поставить самим не было?
Галина: Сами бы мы определенно не капнули так глубоко, как это сделал Митя. Он очень много всего нашел, он профессионал, увидел все гораздо глубже, чем это было написано изначально.
Некоторые черты героя Стаса нам увидел и открыл именно Митя. Стас их написал интуитивно, фрагментарно, а Митя своим глубоким взглядом со стороны смог увидеть целиком.
И от одного такого “осознания” потом разрастается целое дерево, немного изменяется каждая веточка спектакля, включая самый финал. Как будто недостающую шестеренку вставили и механизм заработал.
Тут важно видение третьего человека, особенно если он еще говорит с тобой на одном языке, и не кардинально все меняет, а мы в потоке идем все вместе. Тогда это — про творчество и глубину. И для нас это получился идеальный вариант.
— Пронизывающе эмоционально, как по мне…
Галина: Очень круто, что это так смотрится.
— Отойдем немного в сторону от темы спектакля, но не театра. Достаточно давно уже бытует мнение, насколько тяжелее девушкам артисткам продвигаться в этой сфере, чем мужчинам артистам, есть такое?
Галина: Конечно. Конкуренция огромная. Это не просто. Надо смотреть правде в глаза: поющих девчонок гораздо больше, чем поющих парней. Хорошо поющие парни на вес золота, а если они еще неплохо выглядят, то это однозначное да.
А девочки, кроме того, что больше поющих, еще и все красивые, кого не возьми. Тут уже вопрос вкусовщины. А дальше, уже элементарная удача.
Если бы в моей жизни не случилось «Преступление и наказание», я не знаю, когда бы попала в театр, когда это случилось бы.
Нет, у меня всегда был хороший вокал и конкурсы были, «Голос» Украины уже был и до восьмерки я дошла. Конечно театр бы случился, но, наверное, не таким образом. И, откровенно говоря, в год, когда мы ставили «Преступление и Наказание», сколько бы я ни ходила в тот же театр МДМ, на разные другие кастинги, меня никто никуда не утверждал.
Это потом, когда вышло «Преступление» меня увидели и после этого позвали на кастинг «Привидения». Оттуда колесико начало крутиться. А до этого нет, меня никто никуда не брал.
В Театре Мюзикла, я работаю с артистками, которые уже преподают и насколько они любят своих студентов и очень хорошо о них отзываются, но они все говорят одно: героинь и героев сейчас, как будто бы, огромный дефицит в жанре. Такие, чтобы была энергия, внешность, голос, драматическое мастерство – такого сочетания нет.
И когда, вдруг, из десятков раз, в какой-то момент, и совпадает в ком-то, например, Саша Казьмин — вот, герой! Красивый, с отличным голосом, плюс еще драматически очень крепкий артист.
Или вот, Ярослав Баярунас. Можно о нем бесконечно-долго говорить и рассуждать, но это тот случай, когда эмоциональность и любовь к своему делу перекрывают всё. Когда я его слышу, когда вижу, как он работает, он для меня самый красивый человек на свете в этот момент.
— Раз мы немного коснулись темы того, что ты работаешь с артистками, которые занимаются преподавательской деятельностью, ты сама когда-нибудь задумывалась о том, чтобы преподавать?
— Знаешь, странно, но я про себя четко понимаю одну вещь, я как проводник-передатчик. Своей энергией, собой, я могу передавать зрителю, захватывать. Это — мое мастерство. Как только я начинаю лезть в эти тонкие материи обучения, то у меня это не работает, нет фантазии, я не умею обучить. Я умею транслировать, но научить я не умею.
То, что я делаю своим голосом — это годы работы в кавербэнде. Таким образом я нашла свой звук. Что я только не пела: от рокешника до дискотеки 80х. Я искала этот звук и нашла, в конце концов, какую-то свою манерность.
Мне предлагали мастерклассы не раз и не два, даже неловко отказывать. Ребята, студенты, подходят восторженные после спектаклей, спрашивают — как вы так работаете, где этому научились? А что я им скажу? Научилась в бесконечной практике. Другого секрета у меня пока нет.
Начинала с копирования, годами пропевая все это разное и потом бац, и вот звук появился прикольный, запомнила, повторила и в копилочку. Объяснить всё это грамотно и понятно мне сейчас сложно. Но, может быть, когда-нибудь, я к этому приду.
— Стас, к тебе у меня тоже остался еще один небольшой вопрос: в свое время, в одном из интервью, ты сказал, что интересные роли получаются у артистов думающих, которые много пережили в жизни, и таким актерам можно простить очень многое. Можешь немного раскрыть эту тему? Привести пример?
— Если посмотреть на судьбу выдающихся артистов, художников, музыкантов мы увидим много боли и потерь. Тяжелые драмы в жизни.
Как следствие эти сильные переживания оказывают большое влияние на поведение человека. Он может пристраститься к алкоголю, наркотикам. При этом эти травмирующие моменты и есть та самая библиотека жизненного опыта, без которой настоящий артист не может случится.
А так, если говорить про время, то я согласен с теми, кто сейчас говорит о том, что артисты очень много взяли на себя права высказываться по поводу и без по каким-то непрофессиональным темам, и вот это я считаю нехорошо.
Мы должны, все-таки, каждый заниматься своим делом и поменьше лезть туда, куда нас не просят.
Интервью подготовила Наталья Левочкина, фото Екатерины Литвиненко
ФОТОРЕПОРТАЖ со спектакля ОН.ОНА
05.07.2023 at 11:07 пп -
Отличное интервью! С удовольствием прочитал.